ДОСЬЕ ИЗ ЖУРНАЛА
-Вы родились не в Красноярске?
- Я родился в северном Казахстане, в городе Петропавловске. Моя мама, окончив медицинское училище, работала фельдшером. Потом она решила поступить в Красноярский медицинский институт, который в то время был самым известным в стране ВУЗом. После успешного поступления , она забрала меня с собой в Красноярск. Мне тогда было 4 года. После маму распределили в Енисейск, где она стала работать врачом. А я учился в школе.
- Как Вы учились в школе?
- Нормально. Отличником не был, потому что помимо учебы занимался всем, чем только мог: окончил музыкальную школу по классу гитары, стал кандидатом в мастера спорта по дзюдо, учился скульптуре в художественном училище, а также занимался в народном театре. Вот увлечение театром, можно сказать, и определило мою судьбу.
- Расскажите об этом.
- Помните, в советские времена был т лозунг: "Сибири - высокую культуру!"? Именно в тот период в Енисейск из Москвы приехал уникальный человек, Владимир Иванович Евстифеев, который откликнулся на этот лозунг. Он организовал народный театр и работал в нем режиссером. Театр на тот момент пользовался бешеной популярностью. Забирал все первые места на всевозможных конкурсах. И мне ужасно хотелось там играть! Целых полгода я просто ходил на репетиции и смотрел. Владимир Иванович, зная о моем активном желании стать артистом, все эти полгода ждал: «болею» я театром по-настоящему или нет. В итоге, я был принят в труппу театра.
- Куда Вы решили поступать после окончания средней школы?
- Сначала я поехал в Москву, где поступил в школу-студию МХАТ. Проучился там недолго. Дело в том, что жизнь в Москве в то время, была гораздо тяжелее, чем в Сибири, и не только в финансовом смысле. Мне просто негде было жить. С общежитием у меня не сложилось, а на съёмную квартиру не было денег. Вот я и и уехал в Красноярск, где поступил в институт искусств, который открылся совсем незадолго до этого. И ни разу об этом ни пожалел. Во-первых под открытие нового вуза в город со всей тогда необъятной страны, под большие посулы, приехали лучшие педагоги, а во-вторых здесь было проще со свободным распределением после учёбы. Кстати, моим педагогом по актерскому искусству стал фантастический мастер Альберт Яковлевич Мамонтов, приехавший в Красноярск из Украины. Его отец был на Украине драматургом-классиком. Я безумно рад, что первым моим педагогом был именно он! А по окончанию института, благодаря свободному распределению, я уехал в Севастополь.
- Почему?
- В начале 80-х годов, многих советских парней стали отправляли воевать в Афганистан. А так как у меня подошло время службы в армии, то мне не очень хотелось попасть на войну. И я решил поехать в Севастополь, чтобы стать артистом в Ансамбле песни и пляски Краснознамённого Черноморского Флота, старейшего художественного коллектива Вооруженных сил РФ. Я был уверен, что с Флота меня уж точно не заберут на афганскую войну. К тому же, зачисление в Ансамбль считалось не только службой в армии, но и работой. К тому же у мамы там жила подруга, и мне было, где остановиться.
- Расскажите о годах, проведенных в Севастополе.
- Мы с мамой приехали на прослушивание, и мне дали согласие о зачислении в ансамбль. Но возникли проблемы с документами, которые были необходимы для того, чтобы меня смогли официально призвать на службу в Ансамбль. Поэтому мама уехала в Красноярск, где больше полугода собирала нужные справки. А я все это время оставался в Севастополе и пытался устроиться на работу. Но ничего не получалось. Дело в том, что на тот момент времени я был молодым специалистом. И чтобы устроиться даже грузчиком, я должен был показать трудовую книжку, а ее, естественно у меня не было. Так и жил без работы, в квартире у маминой подруги, и ждал, когда придут документы. Но там началась «забавная» история. Хозяин квартиры, в которой я жил, был самым крупным в стране фарцовщиком западной музыки. В его комнате стояло специальное оборудование, на котором переписывались виниловые диски. Как вы понимаете, продажи велись нелегально. А я в этой ситуации, был «лишними глазами». И хотя настоящей угрозы для хозяина квартиры я не представлял, он все-таки меня выселил под благовидным предлогом, что якобы освободилась квартира его знакомых. Но с нового места жительства, утром меня выселили, приехавшие с дачи хозяева квартиры. Так я остался без жилья. Домой позвонить не мог – зачем было расстраивать и беспокоить маму.
- Как же Вы жили?
- Это была настоящая Севастопольская эпопея. Я питался на 15 копеек в день, а то и меньше. Спал на лавочках в парке, играл на гитаре, зарабатывая таким образом деньги на пропитание. И каждый день приходил в военкомат интересоваться о документах. Помню, там даже говорили, что в первый раз видят человека, который так хочет служить в армии. А документы все не приходили… Домой звонить боялся, что бы не проболтаться про свои финансовые сложности. А то мама бы махом прекратила все мои приключения. А мне же хотелось набраться жизненного опыта!
Пока стояла жара, жить в парке было вполне нормально. Но с наступлением холодов, спать на лавочке стало невозможно. Мне подсказали, что на территории Севастополя в совхозе им. Софьи Перовской можно устроиться на работу - перекидывать фрукты. Так я стал трудиться в совхозе. Работа была тяжелая: в день я вместе с другими ребятами перебрасывал фруктов больше 56 тонн – это как штангисты на тренировке! Но зато я получал деньги – 58 копеек в день, из которых 38 копеек у меня забирали на обед. Зато предоставляли жилье – летний домик с двумя стенками и с крышей. Спал я «без задних ног» на кровати прямо на матрасе, укрывшись еще одним матрасом.
Потом жить в летнем домике стало совсем холодно, и я решил накопить денег на съемную квартиру. А с моим заработком особо не накопишь. Нужно было что-то предпринимать.
- И что же Вы сделали?
- Выход был один – «тырить» виноград редких сортов с эксперементальных участков институтских виноградников, а потом его продавать. Это было опасно, так как на территории виноградников круглыми сутками дежурили дружинники с собаками. Да и продавать было не менее опасно, так как регулярно устраивались облавы. Рисковал я страшно. А что делать? Зато мне удалось собрать деньги на комнату в доме одной бабушки. Так у меня появилось съемное жилье. Тем временем, работать уже было негде, урожай фруктов почти собрали. Денег нет. И тут я вспомнил, как по телевизору в 70-х годах, показывали американского профессора, который в течение месяца голодал возле Белого Дома, пил воду и практически не двигался. Я решил тоже устроить голодовку. Набрал воды и лег в своей комнате. Прошло чуть меньше недели, когда забеспокоилась бабушка, хозяйка дома. И чтобы как-то мне помочь выйти из этого состояния, она стала давать мне задания по дому: порубить дрова, вкрутить лампочку. А так как, по ее словам, денег, чтобы рассчитаться со мной за эту работу, у нее не было, то она угощала меня едой.
Потом, наконец-то, приехала моя мама с документами, и я призвался на службу в армии. Кстати она до сих пор не знает всю правду о моих похождениях.
- И оказались в Ансамбле песни и пляски Краснознамённого Черноморского Флота, как и планировали?
- Не сразу. Так получилось, что в документах были отмечены мои спортивные достижения (КМС по дзюдо). И поэтому меня направили на службу в морскую пехоту, где я повидал столько трудностей и прошел столько испытаний, что понял одно – необходимо попасть в Ансамбль, и уже там продолжать службу. И всеми правдами-неправдами, мне это в итоге удалось. Я стал артистом балета. (смеется). Началась веселая и счастливая жизнь с концертами и гастролями за границу. Потом к концу службы я сильно потянул мениски, и танцевать стало больно. Пришлось из балета перейти в хор.
- Какие у Вас воспоминания об Ансамбле?
- Самые яркие. Во-первых, мне удалось повидать много стран. Во-вторых, мне посчастливилось работать и служить в замечательном коллективе, с неординарными и интересными людьми. Например, был у нас такой старичок, Борис Дмитриевич Пожарский, который сольную карьеру начал еще в конце 30-х годов, продолжил в Великую Отечественную войну, и даже в послевоенное время пел в ансамбле. Оказалось, что его приглашали петь в Большом театре, но так как он находился в то время на гастролях в другой стране, то ждать его возвращения руководство Большого театра не стало, и на его место нашли другого артиста. Но зато Борис Дмитриевич выступал в Милане, на сцене известного итальянского оперного театра “Ла Скала”, где он произвел безумный фурор, и его даже приняли в компартию Италии (смеется). Да, он не единственный, много было в коллективе Ансамбля ярких типажей.
- А почему Вы вернулись в Красноярск, а не остались работать в Ансамбле?
- Еще в Севастополе я получил приглашение на работу в местный Театр драмы. К тому времени я немного подустал от военно-морского искусства и, покинув Ансамбль, стал работать актером в театре. Потом я получил отпуск и поехал в Красноярск, к маме. Здесь я случайно оказался в ТЮЗе. И этот театр так меня потряс своей веселой, студийной жизнью, огромным количеством театральных «капустников» и праздников, устраивающимся на днях рождения практически каждого артиста! Поэтому когда мне поступило предложение о работе в ТЮЗе, то я сразу же согласился, несмотря на то, что у меня уже была севастопольская прописка, хорошая зарплата и загран командировки. Так я переехал сюда.
- Сколько лет Вам было, когда Вы стали актером Красноярского ТЮЗа?
- Мне было тогда 25 лет. А через 5 лет я женился на артистке ТЮЗа Елене Пономарёвой. В настоящее время она - Заслуженная артистка РФ. Моя жена считает театр своим родным домом, ведь работает она в нем сразу после выпуска.
- С чем был связан Ваш уход из театра?
- Отработав несколько лет актером ТЮЗа, я понял, что тот театр, который я раньше знал, изменился не в лучшую сторону, стал другим. В то время началась перестройка, люди тоже стали другими. Я принял решение оставить театральную карьеру и ушел работать на радио «Местное время - Красноярск» модератором ночного эфира. Для меня это было азартно и интересно. Потом у меня был опыт работы на телевидении: сначала – в телекомпании «Афонтово» руководителем авторского вещания. Сам чего только не переснимал и программа «Лапша» - в форме «видеокапустника» и детская музыкальная программа «Волшебный микрофон», а также - кино, сериал и т.д. причём везде был автором, ведущим и режиссёром. Ни кому не доверял наверное!!! А потом стал умнее и на 7 канале,уже работал только в должности главного режиссера.
- Где Вы получили необходимые знания для работы на телевидении?
- Сначала я окончил Школу журналистики «Интерньюс» в Москве, потом мне удалось попасть в Колумбийский университет на режиссуру . Получив необходимое образование, я в течение 3-х лет в качестве регионального специалиста преподавал телевизионное мастерство в МГУ. Кстати, американским педагогом этой дисциплины был Джордж Уайт, а московским – телеведущий Владимир Познер. Потом я, как педагог «Интерньюса», ездил по городам Средней Азии.
- Если у Вас все так удачно складывалось на телевидении, то почему Вы снова вернулись в театр?
- Мне опять стало скучно. А в это время ТЮЗ находился в таком плачевном состоянии, что было просто страшно смотреть. И тогда был объявлен всероссийский конкурс на замещение должности художественного руководителя театра, в котором приняли участие 9 претендентов из разных городов России: Москвы, Новосибирска, Екатеринбурга, Абакана и Красноярска. Я тоже принял участие в конкурсе, и по итогам специальной комиссии, стал победителем. Мне предстояло восстановить театр, но я понимал, что это возможно лишь в том случае, если в театре будет единовластие, т. е. один человек должен заниматься и творческим направлением, и административно-хозяйственным. Кстати, многие сомневались, что поднять театр нереально, ведь ТЮЗ – театр не стратегической важности, он находится вне основных городских дорог. Но мне, я считаю, все-таки удалось вернуть театру имя, восстановить здание, оснастить его современным оборудованием, создать другой коллектив. Мало того, ТЮЗ вернул себе зрителя. И вот когда я выполнил основные задачи, мне опять стало скучно. Я снова решил сменить сферу деятельности и ушел из театра.
- Чем Вы теперь занимаетесь?
- После ухода из ТЮЗа мне удалось поработать в Москве в качестве телевизионного режиссера в автомобильной программе, где показаны уникальные соревнования по дрифту. Работа была интересная, команда – фантастическая! Однако, работая над проектом и находясь длительный период времени в столице, я понял, что мне уже некомфортно жить на съемной квартире. Также меня очень смущает тот факт, что люди в Москве живут только для того, чтобы работать, а это, я считаю, не правильно.
- Почему?
- Люди должны жить для того, чтобы в первую очередь, жить, а уже потом - чтобы работать. У жителей столицы нет просвета в жизни. Я, например, находясь в Москве, выезжал на работу в 7 часов утра и только в час ночи возвращался. Когда я еще молодым учился и работал в таком напряженном графике, это было оправдано моим стремлением доказать тогда свои возможности. А сейчас доказывать свою состоятельность мне никому не надо. Я уже всем все доказал. Мало того, я доказал самому себе, что я многое умею в этой жизни. Теперь бы мне хотелось, имея за плечами большой жизненный и профессиональный опыт, делать то, что приносило бы мне просто удовольствие. Уйдя из театра, я вошел в тот период, когда четко знаю, чего я не хочу. А чего хочу - пока не определился, потому что я в своей жизни перепробовал практически все творческие профессии. Поэтому сейчас мне необходимо для себя определиться. Я ежедневно общаюсь по Скайпу с московскими продюсерами, разрабатываю новый проект, связанный с кино.
- Можно сказать, что Вы еще находитесь в поиске?
- Думаю, это временно. Сейчас людям очень сильно не хватает внутренней свободы, ведь у многих такое количество комплексов! Существует очень забавная методика, как освободиться от комплексов, внутренних зажимов и неуверенности в себе. В свое время меня научил этому педагог по актерскому мастерству. Поэтому я решил организовать в нашем городе «Школу актерского мастерства для жизни», в которой можно было бы научить людей в игровой форме расслабляться, получать своеобразный релакс, а значит, выходить из состояния «зажима». Я уже использовал часть этой методики, когда работал педагогом в азиатских республиках, где многие люди, к сожалению, жутко закомплексованны. Предположительно, «Школа актерского мастерства для жизни» может стать театром нового направления. В то же время, мне все-таки хочется дойти до логического завершения с московскими проектами.
- Считаете ли Вы себя успешным человеком?
- Наверное, да. Только успех я воспринимаю, не так, как большинство людей. Для меня успех - это когда человек занимается делом, которое доставляет ему удовольствие.
Записывал и наливал Ярослав Петренко
Истории с предысториями
Офис. В начале седьмого, когда рабочий день плавно переходит в свободный вечер, извлекается бутылка чудесного виски. Так, без повода. Вернее повод есть, просто захотелось пообщаться с интересным человеком.
По дороге на встречу с очередным собеседником заскочил в полюбившиеся Винозалы «Сомелье», чтобы выбрать заказанный моим добрым знакомым купажированный виски. Выбор пал на шотландский «Teacher’s». Я встречаюсь с искрометным рассказчиком, талантливым режиссером Андреем Няньчуком.
- Андрей, какое отношение к алкоголю?
- Прекрасное...
За Кубу
Как-то раз мне очень повезло, я выиграл конкурс и меня отправили учиться на бармена. Шел 1979 год, в стране пошла мода на бары, коктейли, всякую такую лабудень. Все таким загадочным, манящим казалось. Цыпленок табака – это высшее, что можно было в кафешке съесть. А если еще коктейль взять, да если он сделан грамотно, а если там еще и зонтик есть – все! Жизнь удалась.
Так вот, я выиграл конкурс и поехал на Кубу. Именно там я понял, что такое настоящий алкоголь. Не та дрянь, которую мы хлестали в ту пору – яблочное вино в трехлитровых банках... кислятина редкостная, а «Havana Club»... Вонючая, гадкая жидкость. Везде писали об этом роме, хвалили его, а я вообще не понимал, в чем кайф, пить же невозможно. Только на Кубе понял, какой это божественный напиток, но только в сочетании с чем-то, в коктейле. Там к алкоголю с пиететом относятся. Подходишь, например, к бару, и видишь пиво. Просишь его, а тебе говорят, что пива нет. Это означает, что нет ХОЛОДНОГО пива, а подать теплое, значит оскорбить тебя, этого они себе, разумеется, позволить не могут.
Нас учили рецептуре очень многих коктейлей. «Fly bikini», например, - «летающие трусики». Чумовой коктейль. Другой коктейль, уж и не помню как он назывался, был смесью из разных сортов рома и подавался зажженным, в черепе, на несколько человек. Представляешь, один ром, подается он с очень острой рыбой. Ты пробуешь рыбу и она прожигает тебя насквозь до пятой точки. Судорожно хватаешь коктейль, залпом выпиваешь, чтобы залить этот пылающий ужас у себя внутри. Когда отрываешься от бокала, то уже на седьмом небе. Улетаешь мгновенно, каким бы выносливым ты ни был. Жуткое дело.
За Маленького Кубанито
Я чем-то понравился бармену-кубинцу, одному из тех, что нас обучали барменскому мастерству. И он научил меня делать коктейль коктейлей, называется «Маленький Кубанито», это что-то невероятное. Рецепт прост до безобразия: 50 грамм рома «Havana Club», выжать в него половинку свежего лимона или лайма, со всеми косточками, мякотью и прочей хренью. Добавить 4 чайных ложки тростникового сахара, кстати, он там не растворяется, зараза, прямо так песочком и лежит. Выпить это быстро невозможно, а вкус... просто фантастический. Бьет по мозгам быстро, мягко и очень радостно. После этого коктейля невозможно вести себя агрессивно, любишь всех и вся.
За процесс
Я много ездил по разным странам, где понял, что пить надо вкусно, хорошо. Надо пить, уважая себя, потому что алкоголь – это всегда удовольствие, праздник. Если, конечно, ты не каждый день хлещешь. В таком случае праздник наступает в те редкие минуты, когда ты трезвый.
За умеренность
Я служил в ансамбле песни и пляски Краснознаменного Черноморского флота. И как-то раз наш корабль зашел в Афины. Матросы, естественно, на берег за алкоголем и джинсами. В то время тряпки, как ты помнишь, были жутким дефицитом. В Афинах же было множество армянских магазинчиков, держали их бывшие наши соотечественники. Они прекрасно знали, что советским матросикам надо и джинсы у них очень дешево стоили. Мы набрали джинсов, каких-то батников, очень модных кроссовок «Adidas». Стоим, считаем оставшиеся деньги. Старик-армянин спрашивает: «Чего еще нужно?». Мы говорим: «Ну, бухнуть...». И он отправляет нас в греческую аптеку, где продавался аптечный спирт «Royal». Понятно, продавался он на разлив, в медицинских целях, в таких маленьких баночках. Его, кстати, потом к нам в Союз стали завозить, как питьевой, в огромных бутылках. Мы приходим в аптеку, просим этот спирт, а аптекарь-грек называет нам какую-то совсем смешную цену, даже на фоне наших скромных возможностей. Ну мы и взяли все, что было у него на складе. Упоили весь корабль. Грек, правда, очень переживал, кто это у нас так сильно болеет, что ему столько аптекарского спирта потребовалось.
За этикет
Мы с ансамблем много ездили и выступали по разным заграницам. Нас решили обучить правилам этикета, чтобы артисты ненароком не облажались где-нибудь перед капиталистами. Нашли в Ялте двух недобитых при советской власти дворян, такие милые бабушка и дедушка. Они учили нас как вести себя за столом, какие столовые приборы использовать с разными блюдами, как сигары курить, коньяк пить. Бабушка, глядя на наши мучения, причитала: «Господи, с этим надо либо родиться, либо постоянно шпаргалки с собой таскать, чтобы ничего не перепутать». И мы все усердно конспектировали в толстых общих тетрадях. До сих пор помню их наставления: «Ладно, запоминайте хотя бы так. Все, что вилкой ломается, ешьте без ножа».
За коммуникабельность
Как-то, много позже, ездил на съемки в Турцию и нам, как это водится, в какой-то момент не хватило. Пошел в ближайший ресторанчик, вооруженный небольшой суммой денег и еще меньшим запасом знаний английского языка. А там вся стенка за стойкой бара заставлена разными бутылками с красивыми этикетками. Я говорю: «Мне это, это и вот это». Бармен отвечает: «Это все чай». М-да. Спрашиваю: «Что есть?». Он: «Водка, пиво». Говорю: «Чудесно. Мне водки». Он: «Водки нет». Я: «То есть? Водки нет?». Он: «Нет». Я снова: «А что есть?». Он: «Водка, пиво». Вот, блин. «Ну, давай пиво». Он опять: «Пива нет». Я уже в полуобморочном состоянии, ничего понять не могу, а он, как попка: «Водка, пиво есть, а пива и водки нет». Абзац какой-то. И тут до меня доходит, что это что-то с «ершом» связано. Спрашиваю: «Водка-пиво вместе?». Он радостно, тоже видимо устал: «Ес-ес». Купил я у него 5 больших банок с многообещающей надписью «Turbo». Содержимое по вкусу и последствиям напоминало спирт с запахом пива. Тогда понял, что могу общаться с кем угодно и где угодно.
За разборчивость
Лично был свидетелем одного случая с нашим туристом в токийском ресторане. Там же меню перед входом висит, с картинками и ценами – выбираешь все, что тебе нравится, заходишь внутрь и заказываешь. И вот один такой наш орел, зашел, не глядя по сторонам. Уселся за столик, взял меню, долго пытался разобраться в иероглифах, потом ткнул пальцем: «Мне это». Официант ему по-своему пытается объяснить, типа, на кой вам это надо, возьмите что-нибудь попроще. Этот уперся рогом, хочу именно это и все тут. Официант что-то бормочет, типа, воля ваша и сваливает. Все уже давно поели, кофеек попили, а этому все не несут и не несут. Он давай злиться, японцев ругать всеми словами нехорошими. Тут открывается дверь, в зал входит огромная свита во главе с шеф-поваром, выносят блюдо с какой-то рыбиной. Наш пару раз вилкой ткнул, материт их на чем свет стоит. А они с таким тихим восторгом на него смотрят и протягивают огромную портянку счета. Он, как глянул, так его чуть кондратий не хватил. Оказывается этот чувак заказал рыбу, которая ловится только в одном месте Японского моря. От ресторана туда полетел вертолет с шеф-поваром, который 20 лет учился эту рыбу готовить. К слову, ее надо жарить сразу же после того, как поймаешь. Все это доставляется в ресторан – пожалуйста, любой каприз за ваши деньги. В общем, чувак должен был оплатить фрахт рыболовных судов, повара, вертолет и прочее, тому подобное. Чем история закончилась не знаю, но думаю, что у нашего «гурмана» были большие неприятности. Говорили же, попроще что-нибудь возьми.
За богему
Вообще, слухи о том, что люди искусства очень много потребляют алкоголя, чуть ли не все поголовно пьяницы – это миф. Ничего подобного. Например, у меня в театре актеры совсем непьющие. Даже курят не все, спортивные ребятишки. Так что в театральной среде крепко пьющих людей не больше, чем в любой другой профессии. Просто актеры очень приметные, часто довольно известные, люди. Вот им и приписывают разные подвиги. Или, например, на сцену пьяным выходить совсем противопоказано, есть закон: «на сцене пьяного пьяным сыграть невозможно».
Помню, готовили мы дипломный спектакль в институте. Накануне перед выступлением отмечали день рождения друга и пили спирт. Я был совсем молодым и не знал коварного действия спирта на следующий день. Пришел, после вчерашнего, на спектакль, выпил немного воды и все. Не помню как мы отыграли. А надо сказать, что роль у меня была соответствующая – пьяный испанец. Потом сокурсники ржали, я оказывается там такие круги на сцене нарезал. Да к тому же, вместо того, чтобы просто замахнуться на партнера, как это надо было по действию, я еще и врезал ему. На разборе спектакля наш руководитель орал на меня: «Няньчук, где вы видели таких пьяных? Пьяные ТАК себя не ведут!». Короче, пить в театре крайне не рекомендуется. И, вообще, больше закусывать надо.
За сцену
Еще когда в ансамбле песни и пляски служил, приехали мы на гастроли в Карловы Вары. Всюду афиши - «Советские наморники». Аншлаг. Чехи одному нашему, который за кулисами работал, объясняют: «Вот 4 кнопки. Эту нажимаешь – занавес расходится, эту – занавес сходится. Эти две не трогай, они сцену двигают. Понял?». «Понял, чего тут не понятного». Вечером готовимся к концерту, оркестр выстроился на авансцене. Сигнал к началу выступления. Кнопочку на открытие занавеса – сцена пошла. Кто-то клеммы перепутал. Наш с испугу на другую кнопку – сцена обратно. Смотрим, а первого ряда баянистов нет. Они свалились под сцену и попасть туда можно только снова открыв ее. А занавес уже открылся и концерт начался. Ё-моё. До самого антракта, где-то час двадцать минут, они там лежали, плечом к плечу, как шпроты. Слава Богу, никто не пострадал. И главное, пока падали - не пикнули. Военные моряки, все-таки, службу знают.
За театр
Я в театре служу. Не прихожу сюда деньги зарабатывать, а именно служить, это моя ответственность перед театром. Вот раньше была боязнь, что тебя могут отлучить от театра. И это было реально страшно, потому что попав сюда раз, уже не представлял себе иной жизни – затягивало. Здесь один день не похож на следующий, не чуть-чуть, а принципиально. Здесь живешь в постоянном предвкушении праздника, вот где кайф.
У молодого поколения актеров немного другая ситуация, они не служат, но и не стараются тупо заработать. Они ушли от одного и не пришли к другому, для них театр – это пока своеобразное место тусовки. Хотя, ребятки они по-настоящему замечательные и со временем обязательно поймут истинную ценность того, что служишь в театре.
Без повода от редакции: Из бутылки чудесного шотландского виски объемом - 0,7 литра, выливается невероятное количество остроумных реплик Андрея Няньчука.
